jackie's answering machine.
Знаешь, я думаю. Бесполезные слова, пустота завязывается в чашке кофе на подоконнике с ментоловым дымом, экстаз красной ниточкой пытается подчеркнуть слова. Мне кажется, я способна на всё. Жалость привязывает людей друг к другу, нужда, деньги, слабости. Только редко любовь. Любовь, розовый спрут, оставляет ядовито-розовые круги с оранжевыми ободками на коже, следы ядом на сердце. На запястьях. На душе, однажды отдавшись любви с закрытыми глазами, разбиваешь себя настолько, что твоя кожа уже не чувствует ни холода, ни боли, ни тепла. Язычком по сладкой боли шрамов, оживлять трупы любви бессмысленно, хоронить глубже, забывая. Поминая раз в год. Бессмыслеца.
Пока, ты уходишь куда-то. Мне неважно. После долгих месяцев я вспоминаю твои слова, стараясь делать себя правильнее. Сколько секунд несут бесполезные слова вникуда, считая окурки, бросая в пепельницу мгновения жизни. Ты уходишь, я терпеливо жду возвращения, уже не реагируя на внутренние боли. Весна не колышит, разнося в пух и прах мечты о тихом счастье после восьми вечера, прибавляя день и унося в ночь недосмотренные сны до нового сеанса трупного холода. Небо сворачивает дым в завитки моих мыслей, снимая боль по красоте чужих стран. Холод убивает чувственность, заморозка до первых жарких закатов, до отражения неба в солнечных очках, сползая дождём по старым окнам в отпечатках моей глупости. Сворачиваясь кошкой в обьятьях ребёнка, слушая слова, не имеющие значимости, сохраняя информацию до последнего дня вдвоём. А одиночество тянет, напоминая узоры на детских рисунках, напоминая о квадратиках-окошках, сбивая ритм. Брошены рассказы, брошены книги, сожжённая видимость на двухстах разноцветных обрывках. Тонущая в лужах радость, раскрашенная густой красной краской. Миллионы глаз, суд в пустых сердцах, тысячи разных судеб, одинаковая обивка изнутри. Поджигая ежедневно паралон лёгких, уже забываешь о правах, о законах, о принципах. Думать желудком, не иначе, чтобы не загнуться от повседневности и бессмыслицы существования. Ты уходишь, а мне нечего рассказывать, я снова не одна, многое изменилось, но мне всё ещё мерзко слушать попсу, всё ещё тянет к людям, всё ещё обжигаюсь об их брошенность. Бросать, начинать и снова бросать, обещания, данные самой себе всегда самые лишние и последние. Желание раздавать себя, чтобы быть целой, на самом деле всё однотонно и равномерно, как взорванный весенней зелёной слизью асфальт. Было бы неправдой, говорить, что меня это не устраивает. Ведь всё та же мечта, всё та же слепая вера в лучшее. Голуби продолжают клевать запретные крошки меж булыжников мостовой, люди продолжают курить запретные сигаретки, оставляя их всё на той же мостовой, небо продолжает разлагаться над всё тем же запретным старым городом, поливая его дождём, сбивая велосипедистов, убивая людей, рождая кукол. Виноградно-красный пласт облаков заслоняет неродившуюся ещё луну, всё та же клетка. Собираю с пола игрушки, расставляя по местам, чтобы снова всё опрокинуть в порыве нежности, разбивая аккордами уши. Продолжаю худеть, выбирая бесцветный лак и волосы покороче, продолжаю улыбаться прохожим, напевая на ходу песни, придумывая находу слова. Слова из подсознания. Считая милисекунды до того, как будильник разорвёт тишину, чтобы опять уснуть, добивая недосмотренные сны. Меняя здоровье на кеды, slims, кофе, бессоницу.
Холодный кофе убивает желание смотреть, за окном дождь рассказывает заупокойные истории. День, обычная серая пена над коктейлем „дождевая вода + люди“. Смятые страницы брошюры по выбору нового предмета, где обведена на первой страничке латынь, предвкушение нового утра, холодного дождливого поцелуя, тысяч лиц, миллиона глаз, исполнение неизвестного пророчества.
current music.: Lumen - Кофе
Пока, ты уходишь куда-то. Мне неважно. После долгих месяцев я вспоминаю твои слова, стараясь делать себя правильнее. Сколько секунд несут бесполезные слова вникуда, считая окурки, бросая в пепельницу мгновения жизни. Ты уходишь, я терпеливо жду возвращения, уже не реагируя на внутренние боли. Весна не колышит, разнося в пух и прах мечты о тихом счастье после восьми вечера, прибавляя день и унося в ночь недосмотренные сны до нового сеанса трупного холода. Небо сворачивает дым в завитки моих мыслей, снимая боль по красоте чужих стран. Холод убивает чувственность, заморозка до первых жарких закатов, до отражения неба в солнечных очках, сползая дождём по старым окнам в отпечатках моей глупости. Сворачиваясь кошкой в обьятьях ребёнка, слушая слова, не имеющие значимости, сохраняя информацию до последнего дня вдвоём. А одиночество тянет, напоминая узоры на детских рисунках, напоминая о квадратиках-окошках, сбивая ритм. Брошены рассказы, брошены книги, сожжённая видимость на двухстах разноцветных обрывках. Тонущая в лужах радость, раскрашенная густой красной краской. Миллионы глаз, суд в пустых сердцах, тысячи разных судеб, одинаковая обивка изнутри. Поджигая ежедневно паралон лёгких, уже забываешь о правах, о законах, о принципах. Думать желудком, не иначе, чтобы не загнуться от повседневности и бессмыслицы существования. Ты уходишь, а мне нечего рассказывать, я снова не одна, многое изменилось, но мне всё ещё мерзко слушать попсу, всё ещё тянет к людям, всё ещё обжигаюсь об их брошенность. Бросать, начинать и снова бросать, обещания, данные самой себе всегда самые лишние и последние. Желание раздавать себя, чтобы быть целой, на самом деле всё однотонно и равномерно, как взорванный весенней зелёной слизью асфальт. Было бы неправдой, говорить, что меня это не устраивает. Ведь всё та же мечта, всё та же слепая вера в лучшее. Голуби продолжают клевать запретные крошки меж булыжников мостовой, люди продолжают курить запретные сигаретки, оставляя их всё на той же мостовой, небо продолжает разлагаться над всё тем же запретным старым городом, поливая его дождём, сбивая велосипедистов, убивая людей, рождая кукол. Виноградно-красный пласт облаков заслоняет неродившуюся ещё луну, всё та же клетка. Собираю с пола игрушки, расставляя по местам, чтобы снова всё опрокинуть в порыве нежности, разбивая аккордами уши. Продолжаю худеть, выбирая бесцветный лак и волосы покороче, продолжаю улыбаться прохожим, напевая на ходу песни, придумывая находу слова. Слова из подсознания. Считая милисекунды до того, как будильник разорвёт тишину, чтобы опять уснуть, добивая недосмотренные сны. Меняя здоровье на кеды, slims, кофе, бессоницу.
Холодный кофе убивает желание смотреть, за окном дождь рассказывает заупокойные истории. День, обычная серая пена над коктейлем „дождевая вода + люди“. Смятые страницы брошюры по выбору нового предмета, где обведена на первой страничке латынь, предвкушение нового утра, холодного дождливого поцелуя, тысяч лиц, миллиона глаз, исполнение неизвестного пророчества.
current music.: Lumen - Кофе